1. Имя персонажа.
Дирк Иен Данросс | Dirk Ian Dunross

2. Возраст. Дата рождения.
27 лет. 27.11.1960

3. Национальность.
британец

Архив: вступительное слово на конференции в Чикаго, 1986 год, март.
Империи создаются молодыми. Это разрушают их старики ©
     «Struan’s» - многопрофильная корпорация, валовая прибыль которой составляет почти два миллиарда долларов в год. Истинное своеобразие корпорации заключается в том, что компания, несмотря на то, что отцами-основателями были выходцы из английской аристократии, в своих истоках была бесконечно далека не только от старинных европейских банковских домов, но даже и от британской деловой элиты. Как и у любых других древних семей и старинных фирм, у этой корпорации есть свои тайны и легенды.
     Это все бизнес. Синоним бизнеса – хитрость. Нетрудно догадаться, что ключевую роль в «Великой китайской торговой схеме» играли те самые «независимые» торговые люди, наделенные специальным патентом и выступавшие посредниками между Ост-индской компанией и китайскими контрабандистами. Предприятие, учрежденное в прошлом столетии Дирком Струаном, как раз и являлось, начиная с первой половины 30-х годов XIX века, средостением этих посреднических усилий. Талант и дух соперничества. Дирку Струану было с кем соревноваться и за что бороться. Он ступил на земли Гонконга – он добился своей компании звания Благородный дом Китая, а потомкам удалось сохранить это почетное звание. Быстрые клиперы «Struan’s» - всевозможные «Облака» - первыми доставляли драгоценный дурман к берегам Китая – наиболее желанный и востребованный товар. Склады «Струанз», скрытые от любопытных глаз китайских таможенников на необитаемом и труднодоступном острове Гонконг, обеспечивали надежное промежуточное хранение зелья. Личные связи Дирка Струана, которого китайцы прозвали Зеленоглазым Дьяволом, в среде коррумпированного до неприличия китайского чиновничества гарантировали правильную смазку интереса и уберегали от непредсказуемых рейдов и конфискаций. Аналогичные связи в среде британских, французских, американских, португальских и голландских предпринимателей позволяли улаживать все конфликты, не доводя до междоусобного кровопролития и рэкетирства. Так было до тех пор, пока во время тайфуна не погиб Дирк Струан. С опиумом было покончено. Миф о том, что только благодаря этому зелью компания удерживала звание Благородного Дома, был развеян.
     И теперь, спустя больше 100 лет, «Struan’s» занимается нефтехимической промышленностью, авиацией, ракетами, консалтингом, предоставляет юридические консультации. От мала до велика. Легенды всегда очень удобны, чтобы прикрывать ими правду, которая в случае с нашей корпорацией заключается в том, что могучим демиургом торгового дома являлся не особый дух или нрав молодых предпринимателей, а то, что вовлеченность в китайский мир и нрав позволяла и позволяет смотреть на вещи под иным углом и лучше чувствовать те ступени, на которые стоит ступить. Создание и развитие корпорации подобного уровня поставило англичан и династию семьи Струан на новую ступень социума. Этот демиург был могучим до такой степени, что даже сегодня, 130 лет спустя, управление и контроль над международным конгломератом, вопреки его статусу публичной компании, осуществляется английскими семьями – потомками отцов-основателей компании. Семья Данросс поставляет кадры на все руководящие посты «Struan’s», определяет финансовую стратегию, задает направления развития, утверждает поглощения новых бизнесов и ликвидацию подразделений.
     Так мы подходим к части знакомства со мной. Позвольте представиться, я – Дирк Струан. Пока я и мой брат всего лишь члены внутреннего правления корпорации. Но рано или поздно мы встанем во главе этого могучего холдинга, чтобы вывести бизнес на еще больший уровень. Это уже вопрос времени.

Воспоминание: Нью-Йорк, 1987 год, февраль.
Ругаться во вторник — плохой йосс ©
     Казалось бы, какая мелочь. Но именно из-за этой мелочи я был способен издеваться над человеком с чувством небывалого удовольствия. Эта сделка была не столь важна, сколь интересна. Я хотел, чтобы все было идеально. Нет. Я хотел, чтобы все было так, как я хочу. Девушка-американка с растрепанными волосами, которая была нашим юрисконсультом, не входила в мои представления о том, каким фееричным должен быть финальный аккорд в этом деле. Она вносила слишком много неформальности в то, что должно было стать апофеозом деловитости. Выбиваться из общей массы напряженных деловых умов мог исключительно Иен. Мы всего лишь две крайности одной и той же сущности. Ему можно было все. Как и мне. И я позволил себе избавить подписание договора от присутствия растрепанного юрисконсульта. Это был вторник. И по старой китайской традиции мне мое недовольство аукнулось. Йосс.

Я знаю, с какой стороны на мое масло положен кусок хлеба ©
     Иен, похоже, заинтересовался этим журналом, который еще изучил в номере перед отъездом и с обложки которого смотрели наши высокомерно-довольные физиономии, единственным отличием которых были глаза – изумрудные и серые. Похожие и в тоже время такие разные. Об этом, в прочем, я не думал, смотря на брата из дальней части зала, где располагалась зона для жертв табачной зависимости. Мы, наряду с туристами и мелкими предпринимателями, ждали, когда объявят посадку на задерживающийся рейс Нью-Йорк-Гонконг. В отличие от остальных членов нашей семьи, которые предпочитали летать на личных самолетах, мы не брезговали чартерами. Ко мне аккуратно, с явной опаской и застенчивостью, подлетела девушка лет двадцати, широко улыбаясь.
- Извините, это Вы? – она показала глянцевую обложку журнала, ткнув пальцем с розовым ногтем в Иена. Я бы улыбнулся комичности, если бы не забыл, как это делается. Глубоко затянувшись, я молча указал оставшимся в моей руке окурком, выпуская сизый дым, в ту сторону, где сидел брат, и, кинув в металлическую, прибитую к высокому столику пепельницу окурок, ушел до того, как она спросила еще что-то.
     Я успел ознакомиться с интервью, напечатанном в сегодняшнем номере «GQ» до того, как мой экземпляр журнала присвоил себе Иен. Они обозвали меня веселым и любознательным. Умилили этим заявлением, далеком от реальности: крайне редко и больше похоже на фантастику, отголоски из далекого и беззаботного прошлого. Да, давным-давно – это похоже на начало сказки. Сказки, начавшейся 7 с лишним лет назад, когда я научился сдерживать собственные эмоции, подчиняя собственное тело и любое чувство себе. Я практически всегда непоколебимо-спокоен и держусь отчужденно с подобающим случаю высокомерием. 7 с лишним лет назад я стал другим – стал спокойнее, изменил свое отношение к жизни и смерти, нашел то, ради чего стоит жить.

Воспоминание: Гонконг, 1980 год.
Дай мне минуту – я  хорош, дай мне час – я велик, ты дал мне полгода – и я непобедим! ©
     Я помню, как в первый раз увидел ее: молодая, лучащаяся счастьем, воздушная, светлая – она была француженкой, была непостижимой. Она была для меня и проклятьем и счастьем. Когда я увидел ее, когда я увидел свою Эйнджел, я решил, что вот оно – счастье, то, о котором говорят романтики. Глупцы. Юношеский максимализм – хотелось всего и, желательно, сразу. Я решил жениться, не задумываясь ни о последствиях, ни о причинах. Но, как это обычно и бывает, ничего не получил. Карма.
     Я благодарен брату за то, что он сделал. Наше расставание не преследует меня по ночам, я не вспоминаю о том, что был когда-то отчаянно влюблен, я забыл об Анжелике, будто бы ее никогда и не было в моей жизни. Но было бы лицемерием заявлять, что ее предательство не изменило меня – она изменила нас всех. Я забыл запах похоти, присутствовавший в комнате, где Иен и Эйнджел отдавались страсти. Не вспоминаю, как я, высокий, сухощавый, подтянутый, растрепанный после бесцельной одиночной ночной прогулки на катере прислонился к дверному косяку темной комнаты, отчетливо видя полускрытую телом брата девушку на простынях, их покрытые испариной от жара страсти тела. Хриплые вздохи, стоны и жалобный взгляд ее пронзительно-голубых глаз в мою сторону. Взгляд, в котором осознание подставы мешалось с пылающим огнем вожделения. Я позволил брату уйти, неподвижно наблюдая за своей распростертой на скомканных простынях невестой. Боль, жалость – нет. Я воспринял все как должное: закурил сигарету, наслаждаясь запахом табака, смешивающимся с терпким ароматом секса, смесью ароматов ее духов и его одеколона. Правильные, аристократические, гармонично сочетающиеся между собой черты моего лица были спокойны. Изумрудные глаза ждали завершения. Я забыл, сколько времени я наблюдал за Эйнджел, забыл и то, как подошел к ней, нежно убрав прядь белокурых волос с застывшего, испуганного лица, нежно коснулся пальцем ее припухших, высушенных горячим дыханием губ, заставляя замолкать. Я не слышал ее слов. Зато она слышала мои.
     Я дал ей сутки на то, чтобы покинуть Гонконг. Я дал ей надежду на спасение. Я велел ей молчать. Обо всем и всегда. Считала ли она мое предостережение блефом? Да. Будь это иначе, она бы молчала. У Гонконга везде уши. Стоило лишь случайно сказать о тех сокровищах, которые она будет перевозить и которые получила за свое молчание, как острый слух попался на крючок, разнес слух по ветру и банды Гонконга навострили когти и нацелились на прекрасную Эйнджел. Банда триад «Красный Дракон» «случайно» напала на слишком глупую и болтливую Анжелику возле отеля, когда она направлялась в аэропорт. В результате неудавшегося ограбления, поскольку слух был всего лишь слухом, девушка погибла. Йосс.
     Когда ее не стало, с облегчением вздохнули все. Вздохнули и забыли.

Воспоминание: Гонконг, 1983 год.
Эллен – утренняя звезда.
     После ее смерти я с головой ушел в бизнес, который раньше был лишь дополнением моей праздной жизни. Я вспомнил все, что говорили отец, дед, дядя, изменил отношение к учебе, окончил различные курсы, научился играть на бирже, развил в себе особое чутье – я знал, как делать деньги из воздуха. Мы с братом всегда были вместе – везде и во всем. Мы заключали сделки, поглощали новые или разоряющиеся предприятия, обманывали, захватывали, помогали, спасали, делали ставки, подставляли – и практически всегда выходили сухими из воды. Северная и Южная Америки, Австралия и Новая Зеландия, ЮАР и Арабские Эмираты, Англия и Португалия – различные подходы, различные материалы, различные предложения, но всегда одна цель – обогащение. Мы всегда занимались вопросами бизнеса. И никогда не вспоминали ее. Не говорили. И не озвучивали очевидного: поступок Иена привел к тому, что я поклялся себе быть всегда рядом с ним. Его желание, ставшее моим гипертрофированным долгом.
     Многое пришлось переосмыслить после визита в Японию и долгой жизни в Гонконге. Многое из выученного в Оксфорде пришлось оставить в Оксфорде. Азия – загадочна и неповторима: здесь не работала ни одна из мировых схем. Я учился пониманию ее систем долго и упорною на ошибках других, кто пытался применять выученные европейские и американские схемы. Здешняя биржа – место особенное, и то, что сходит с рук нам, просто невероятно. Здесь играют, пользуясь внутренней информацией своей фирмы, это стиль жизни и это более чем легально. Великолепная система. Идеальная. За то, что мы вытворяем каждый божий день на законных основаниях, в Штатах можно получить лет двадцать.

Жизнь — лишь бесконечная череда проблем, а? ©
     Гонконгцы ценят жизнь, но живут по принципу «йосс рассудит». Но, тем не менее, так же как и все спасаются в минуту опасности. В начале сентября в колонии бушевал тайфун «Эллен». Мы с братом были в ресторане отеля Виктория и смотрели на Гонконг с Коулунской стороны. Хотя, смотрели, это слишком сильно сказано – из-за стены тропического ливня ничего не было видно. Утро было таким же темным и ветреным, как и ночь. Все задраено в ожидании тайфуна. В предрассветной темноте на мачту подняли предупредительный сигнал «номер девять», который предупреждал, что штормовой ветер усиливается или ожидается его значительное усиление. Ветер налетал со скоростью от восьмидесяти до ста узлов, дождь хлестал почти горизонтально по крышам и склонам холмов. Но собравшиеся этим утром в ресторане отеля посетители были спокойны. Общим спокойствием и ощущением опасности были заражены и мы с братом. Гонконг зацепил только хвост тайфуна – «око» было достаточно далеко, но разрушения все равно были масштабны. Начались оползни. Мы видели сквозь дребезжащие от порывов ветра окна, как грязевые потоки заживо хоронили людей, сносили наскоро построенные дома, сравнивая районы Новых Территорий, Коулуна и Гонконга с землей. Подготовиться к стихии такого рода, казалось, невозможно. Но Китай уникальная страна – уже через несколько дней жизнь вновь била ключом, а все гонконгские янь, тайпэны, от низших до наивысших, простой люд – все собрались на ипподроме испытать удачу. Йосс.

- Слушай, ты поклоняешься богу чужеземных дьяволов, он не говорил тебе, почему боги проводят больше времени в отлучке, чем присматривая за нашими делами?
- Боги есть боги, они говорят только друг с другом... ©

     Я остановился перед братом, которым все еще листал журнал. В очередной раз. Я заметил, что его взгляд скользит по той части текста, где речь шла о нашей несчастной сестре Тесс. Информация преподносилась как несчастье, с чем я вновь был не согласен. Безумие и гениальность – две крайности одной и той же сущности. Как мой брат и я.
     Женский голос раздался из динамиков, объявляя начало посадки на наш рейс. За окном виднелся Boeing 767, к которому был подсоединен «рукав». На улице шел дождь. Говорят, это на удачу.

7. Образование и способности.
Оксфорд: факультет международного финансового права.
Посещал различные курсы и факультативы в Оксфорде по экономике, психологии и лингвистике.

8. Связь.
Агент - voldemort_lord@mail.ru